Глеб Эрвье: Мы познакомились в Ереване, сразу после завершения карабахского конфликта

Мы познакомились в Ереване, сразу после завершения карабахского конфликта. Как ополченец первой волны, один из тех кто водружал флаг над донецкой администрацией, Журавлев уже имел привычку превращать любое место обитания в уютный блиндаж. У стенки бронежилет, рюкзак и иная снаряга, носки развешены по дверям, обязательно стоит бутылка и масса аппетитных закусок. Сибаритствовал в духе Потемкина.

Полный, с окладистой бородой и хитрым прищуром сразу показался мне похожим на хулиганистого священника или купца времен российской империи. Когда я поделился этим наблюдением, он звонко хехекнул и произнес: "Русское купечество — наше отечество!" Но это, конечно, была игра. На деле он — старый нацбол, социалист и любитель приключений был, конечно, ближе к образам Лимонова, Стеньки Разина и Соловья-разбойника.

Полнее нашей знакомство и дружба раскрылись во время путешествия в Афганистан. Пока мы с Тимофеем добирались пешком и попутками, Ростик с Лексусом умудрились прилететь в Кабул военным бортом и даже взять интервью у одного из высокопоставленных талибов(организаций признана экстремистской). Они задавали ему каверзные вопросы и умудрились подвести к признанию Крыма российской территорией. Эта новость-анекдот тогда облетела мировые СМИ и стала серьезным скандалом.

Военкором РИА я стал именно благодаря его протекции. В редакции сильно сомневались, стоит ли связываться с человеком моего сомнительного прошлого, но Ростислав убедил их своим собственным примером. Так уж у нас сложилось, что в военкоры идут сплошь авантюристы, панки и политически неблагонадежные личности.

Как-то спросил: не переживает ли, что его дети растут без отца, ведь он все время проводит на фронте. Ростик ответил в том смысле, что чем демонстрировать им свои темные стороны, лучше быть для них легендой, мифом. Человеком, чей пример будет вдохновлять к приключениям и борьбе за справедливость. Не надзирателем, но образом, которому захочется свободно следовать и воспитывать в себе необходимые качества.

Ростик всегда был добрым и отзывчивым товарищем, романтиком, неоднократно выручал и делился опытом. Провел на различных направлениях СВО почти все время ее проведения, практически не отлучаясь. Разве что на краткий отдых или получение награды за свою профессиональную деятельность. Он прекрасно писал статьи и фотографировал, снимал видеорепортажи, давал прямые эфиры по обстановке.

Друг, который сегодня рассказал о его гибели на фронте, плакал. Я слушал и вспоминал один разговор, когда пенял на необходимость заниматься спортом и вообще следить за собой, а Журавлев экзистенциально отбивался. В его жизненные планы не входило дойти до седин. Он хотел быть полезным и признанным, а затем уйти на пике.

Смерть дорогих людей сильно печалит, но в случае с Ростиком, как будто, исполнился намеченный им же план. И от этого сквозь слезы проступает улыбка. Мы позаботимся о твоей памяти, брат, ровной дороги в вечность. Один из немногих с кем хочется встретиться за чертой.