Комментарий Владимира Константинова в связи с 32-й годовщиной подписания Беловежских соглашений

К вопросу о Беловежской пуще хочу добавить свои воспоминания о том, как это всё происходило. В том числе — поискать ответ на вопрос: как мы, советские граждане, всё это допустили.

Это серьезный вопрос. В то время уже я был руководителем, не рядовым работником, что-то понимал. Но в основном советские люди жили в убеждении, что политический процесс управляем сверху, контролируется руководством страны. Как выяснилось, ничего не контролировалось. А системы вовлечения общества в принятие важнейших политических решений попросту не существовало.

Юридическая процедура, предусмотренная для выхода из состава СССР союзных республик, вообще никого не интересовала. Фактически политическая верхушка страны не ощущала необходимости следовать ею же принятым законам.

Страна жила вполне мирной жизнью, к которой люди привыкли. И это их расслабляло. В страну никто не вторгался и, несмотря на целый ряд нарастающих трудностей, СССР выглядел нерушимым монолитом. В принципе, он таким и был, если бы не решение элиты сдаться Западу, выгадав при этом свои шкурные интересы. Всё это было осуществлено кулуарно, так сказать, под ковром. Вот люди и не вышли на защиту страны, распад которой застал их врасплох.

Итак, главный фактор в случившемся — был совершён беспрецедентный акт предательства. В истории Русского мира, даже во время Смуты, не нашлось предателей, способных к предательству такого масштаба. Всегда были предатели, но не такого уровня.

Развал Советского Союза вовсе не был предопределен. Если бы не было совершено это антиконституционное действо, страна могла бы и дальше существовать. Ну да, пришлось бы маневрировать. Возможно — были бы потеряны некоторые территории. Но обвал точно не был неминуемым.

Конечно, страна нуждалась в реформировании. Изменения назрели. Но начатое — бросали на полпути, общего замысла реформ, образа будущего, к которому они должны были привести страну, фактически не было.

Урок из всего этого — несвоевременность и непродуманность реформ приводит общество к кризису и чревато негативными последствиями.

Та группа руководителей страны, которая запустила реформы, после того, как им стало очевидно, что они проваливаются, просто пошли на ликвидацию единого государства, пытаясь скрыть под его обломками свою некомпетентность и неумелость.

В итоге, в ходе начавшейся приватизации бандиты стали хозяевами государственного имущества. Они срослись с остатками советской бюрократии, захватившей власть в новых независимых государствах. Фактически народ был ограблен, для многих это означало крах жизненных планов, для других — попадание в условия, в которых продолжение жизни становилось невозможным.

Людей обманули, сделали нищими. Гордого советского человека превратили в мешочника. Люди ходили с унизительными торбами, с этими тачками-«кравчучками». Для страны, запустившей космический корабль, для людей, гордящихся страной, на это было очень тяжело смотреть. Эта перестроечная несправедливость до сих пор не преодолена. И это — проблема, которую ещё предстоит решать нам, а возможно — и следующим поколениям.

В новых государствах восприняли развал СССР как старт русофобии. Лично беседовал с Кравчуком. Он рассказывал, что когда украинская делегация ехала в Пущу, она не предполагала, что Ельцин согласится на развал страны. Кравчук был готов ради признания независимости Украины отдать России Крым, Донбасс. Одним словом: забирайте все спорные территории, только отпустите нас лизать задницу Западу.

Но Ельцин оказался не готов отстаивать интересы России. Кстати, как и на протяжении всего своего правления. В итоге Россия оказалась на краю пропасти.

Если бы не своевременный приход к власти Владимира Путина, трудно представить, чем бы это могло для всех нас закончиться. Именно с момента его прихода к руководству страны она начала по крохам собирать утраченный авторитет, влияние в мире. Многое удалось собрать, поставить на рельсы, поднять экономику.

Многое из последствий Беловежского сговора преодолено, но далеко не всё. В плане восстановления исторической и политико-правовой справедливости, считаю, следовало бы квалифицировать события в Беловежской пуще как государственный переворот, скажем — Конституционным Судом по иску от граждан России. И в этом решении необходимо обозначить имущественные вопросы, брошенные на самотёк во время распада СССР.

Скажем, за годы СССР литовцы латыши, эстонцы получили отстроенные за союзный счёт современные портовые терминалы, передовые промышленные предприятия. И прихватили это всё, уйдя в свободное плавание. Пора бы посчитать, сколько они преемнице СССР за всё это должны.

А то только их сторона активничает, обвиняя нас то в сталинских репрессиях, то в какой-то мифической «оккупации». То же самое касается промышленных объектов, оказавшихся на территории Украины. Да и не только Украины.

Декабрьский госпереворот 1991 года не позволил нам цивилизованно развестись. Но это не означает, что и дальше следует сохранять нецивилизованный базис наших отношений с этими новообразованиями. Пусть возвращают подарки Советского Союза, а главное — пусть знают, что всё это им в полной мере не принадлежит. Тогда и русофобию свою поумерят, и в своих заявлениях станут поосторожнее.